Славянские сказы и сказки знакомили с мифологией, а значит и c устройством мира, с основными законами жизни, с предназначением разных живых существ и человека, с особенностями развития отношений внутри семьи.

У наших предков сказы и сказки становились опорой в развитии. И стар, и млад искали и находили в них ответы на многие вопросы, которые задавала жизнь.

Пусть и вам эти волшебные сказы откроют мудрость и заветы наших предков.

Если и ты хочешь познать мудрость и смысл всем известных русских сказок, передать ее своим детям, рекомендуем пройти семинар «Тайный шифр русских сказок»👇

Сказ об Агуне Сварожиче

В дали-дальние, во времена дивные, когда солнце с небом едины были, когда Земля с Небом сходилися, когда свадьба их игралася. Когда вздымалась Земля высокими горами навстречу Небу, когда укрывала она цветы в ложбинах скромных и орошала их водами живыми и чудными. А Небо тянулось и поливало Землю, Весту свою, дождями проливными, украшало и укутывало ее стан облаками светлыми.

Тогда от любви Сварога и Лады, Неба и Земли, родились три сына. Родились они между Поднебесной и Землею в середине самой мира и назвали их (а может, назвали после) Сварожичами.

И первый сын был чуден, золотом его волосы горели, ясные очи синие пылали, шаг его каждый был громким и яростным – как шаг ступал, так словно колокольчики, бубенцы огромные в небе звенеть начинали. И не было ему еще имени, ибо был он первым и не было тогда еще имен.

А второй сын был нравом крут, волосы его черные, как грозовые тучи, а взор – ясный, белесый, вдаль смотрел с прищуром и словно искал чего-то. И поступь его была подобна грому веселому, твердый шаг печатал по небесам, верною рукою облака сжимал и из облаков тех чудные фигуры лепил. Не было ему тоже имени, но был он вторым.

А третий сын – ярок да пыл, рыжим горели кудри его, ясным, карим взором меткий глаз смотрел то вверх, то вниз, все успевал охватить. И был он хоть и меньше своих братьев, но скор да проворен был. И тоже еще не было имени ему.

И задумались отец с матерью, как детей своих величать, как силу их раскрыть да познать? И когда сыновья возмужали, стали отец с матерью каждого из них пытать: чем бы хотел каждый сын заниматься, что хотел бы во Вселенной всей себе в испытания взять, какой мир хотел бы сотворять?

И когда был задан вопрос сей, отправили они сыновей своих за дальнюю кромку, туда, где Миры когда-то кончались. А кромка та была отделена от Нави железными горами.

Железные те горы (которые позже, когда появятся люди, назовут Репейские, а когда придут другие люди, не мы, а языка русского, славянского, не знающие, то назовут те горы Уральскими) стояли на самом конце мира. И за ними начинался пустынный путь – Вселенная без света да без любви, без дна да без начала. И был в ней лишь серый туман да бесплодные земли.

***

И вот очутились братья на той кромке, где еще творенье никакое не начиналось, где лада никакого не было, и те земли еще не знала любви Неба и Земли, не было там никакого блага.

И стали думать братья над вопросом отца и матери, чем бы хотели в жизни заняться, как силу свою испытать, как себя познать?

Три дня думали. А дни тогда были долгие, ибо пока Небо на Землю смотрело, двигался сей день на человеческие исчисления – несколько тысяч лет.

И вот через три долгих дня, встал первый сын. Протянул он руки вверх, к отцу своему, к Небу и громко крикнул:

– Здравствуй, отец Всесветлый! Хотел бы я, первый твой сын, в этом мире мыслью быть и на творение свое этот мир направлять, все мыслью своей освещать. Хотел бы я познать каждую суть того явления, что в мире ты сотворил.

Встал второй сын и протянул он руки сначала к Небу, затем к Земле и сказал:

– А я хотел бы то творение и мысль, что брат мой родит, силой подгонять, чтобы скорость была, чтобы творение то вмиг в мире проявлялось, плоть обретало да зачиналось.

Встал третий сын, протянул руки к Небу да к Земле и сказал:

– А я хотел бы, эти творения силой своей оживлять, Душой для каждого творения стать.

– Что ж, – сказали отец и мать разом – да будет так! А для того, чтобы подтвердить слова свои, идите и каждый дело себе возьмите. А по делу тому, дар обретете.

***

Встал первый сын и пошел он стопами от земли до земли, от планиды до планиды, от звезды до звезды. И к каждой земле, к каждой планиде челом своим прикасался. И каждой планиде имя давал, и каждую звездочку именем нарекал. И за то, что стезю с именем он каждой земле давал, стали его Даждем родители величать.

И так появился в мире Даждьбог, который каждой земле, каждой планете, каждой звезде, каждой Душе, слово, имя дает, а значит, благодать раздает.

И отныне стало так!

Второй сын полетел вслед за братом своим и каждую планиду, каждую звезду, каждое творение силой своего сердца одарял. И как только сила сердца входила, то проявлялась Душа в планиде или в звезде, или в живой твари.

Эта сила, пробуждаясь, форму в Яви обретала. И стала каждая планета свой цвет иметь, и стала каждая Душа своим цветом гореть. И потому зачинателем, т.е. Перуном, нарекли брата второго. Ибо «перу» – это семя, зарод, а еще цвет, а еще в Яви плоть проявленная.

А третий брат быстро-быстро за двумя старшими полетел. И стал каждую Душу, каждую планету, каждую звезду оживлять, сиянием своим ласкать. Каждой стал любовь раздавать. И за то третьего брата Агуней нарекли, Огнем назвали. Ибо огонь стремление в каждом теле пробуждает, охоту жить вызывает.

И так каждый из трех братьев имя свое обрел, задачу свою познал. И стали они в Мире этом жить.

***

Начал Даждьбог по всем землям обходить, вокруг каждой планиды свой срок вершить. И стал светом мысли своей каждый уголок земель тех и планет освещать, а значит – стремление жить давать.

И от мыслей его светлых, от заботы той, от мыслей да дум, которые призывали каждую планету себя осознать, которые ласкали каждую Душу и вопрос задавали: «зачем живет, чего она хочет в мире сем?», мысль Даждьбога ожила, прекрасной девой в мире расцвела.

И эта дева стала по Землям вместе с Даждьбогом ходить. К чему она рукой, или стопой, или взглядом в мире прикасалася – все стремлением жить и познать тебя наполнялося. Деву ту Живой нарекли.

И много еще времени пройдет, и станут Даждьбог и Жива Вестой да Юнакóм, желанными друг другу быть. Когда-нибудь станут они супругами, но об этом другой сказ…

***

А Перун вслед за Даждьбогом и спутницей его шел. И каждую планету, звезду и Душу перлом своим да громким гласом оживлял и не спать побуждал. И звал он каждую планету и Душу не просто так жить и себя познавать, а с какой-то пользой быть, мир и соседей своих узнавать.

Это стремление с другими объединяться, соратника своего познать, с кем-то в едином договоре стать, тоже мыслью живой, девой ожило. И дева та была прекрасна и нежна, как струя летнего дождя. И стали ту деву Лелей называть, ибо она призывала ко всякому своему соседу лелекой быть, нежностью слыть.

Ибо если ты с нежностью да любовью к соседу подходишь, то не ворогом ему будешь, а соратником. А сможешь своему соседу соратником стать – и сам себя познаешь, и в себе нежность откроешь, и себя узнаешь.

***

Агуня Сварожич то там, то здесь плясал, все в этом мире оживлял. То в мыслях старшего брата проявится и какую-нибудь идею эдакую подкинет. То в нежности и заботе Лели проскочит и любовь меж двух соратников пробудит.

И вскоре тоже родилась от его действий быстрых, от скорости его, дева юная. Была ростом она невеличка, но задорная, а как плясала!

И спутницей она Агуне стала, Огневушкой-Поскакушкой ее назвали. И в каждом она то мыслью свербит, то всякой Живой родит, и вечно она каждую душу подгоняет и убыстряет, призывает каждому не спать, а какой-либо мыслью гореть, оживлять.

***

И вот так шли братья со спутницами своими, и дивились на них Небо и Земля, радовались отец с матерью, что сыновья достойным делом заняты. Но помнили сыновья о том, что коль дело свое ладное будут творить, то смогут они дары необычные добыть.

И вот как-то случилось так, что дошел Даждьбог с Живой, спутницей своей, до края Замкóвых гор железных. И увидел он там чудо-чудное – щит золотой на цепях огромных. И щит тот так ярко сиял, что освещал саму исподнюю страну.

Подошел Даждьбог к щиту тому. Цепи потряс-потряс – цепи крепкие, золотые, висят – не поддаются рукам сына Сварога да Земли. И задумался Даждьбог, как тот щит применить, какую пользу ему поставить? Думал-думал, к спутнице своей обратился:

– Как ты думаешь, Живушка, Вестушка моя, как можно тот золотой щит с цепей снять, да какую бы ему работу в этом мире дать?

Жива ему и говорит:

– Ты ложись спать трисветлый Даждьбог, утро вечера мудренее.

Лег Даждьбог спать. Остановился свет в мире и начало в исподней стране море кипеть. А в море том, надо сказать, с начала самого сотворения мира Юши-змей плавал. А на себе он землю держал, как первую планиду, что была с моря-океана достата когда-то Сварогом для того, чтобы супруга его, Лада, могла чрево свое создать и в мир живу всякую, жизнь родить.

И Юши-змей в кипящей воде заворочался, зашатался мир, зашаталась вся небесная и проснулся Даждьбог. Смотрит – змей шевелится, Вселенная колышется, жар парит, вода в море-океане кипит. И изрек он:

– Да будет щит тот с цепей снят, да ходить он будет по миру сему и каждой планете жизнь давать. Но чтобы жизнь на месте не стояла, для того, чтобы жизнь чрезмерной не стала, будет каждая планета круг свой иметь. И щит я буду по мирам тем носить и каждому миру свой срок даю. А как только срок сей закончиться, поверну я щит к этой планиде тыльной стороной. И сотрется жизнь на планете той. Но затем, вновь она возродится и заново мир народится, и сможет заново себя познавать и заново в этом мире рождать.

И упали цепи со щита того. И взял Даждьбог золотой щит.

И стало так!

И отныне солнце ходит вокруг планеты каждой в свой круг, и этот круг имеет свой срок, и в этот срок родит планида и всякая жизнь на ней живится-полнится, живой рóдится.

А как срок завершается – жизнь на какое-то мгновение, короткое, всего лишь пока перевернется щит, кончается. А затем заново начинается и так бесчисленное количество сроков для каждой планеты. Ибо добр Даждьбог.

***

А в это время со вторым братом Перуном другая история приключилась. Он на другом конце Замкóвых гор очутился и увидел он, как какой-то стержень золотой из Замкóвых гор торчит и под ним огромный провал. Подошел он, наклонился и видит огромный топор, оборýчный, двухсторонний и в самое сердце Замкóвых гор воткнут.

Подумал Перун, обратился к Леле:

– Как ты думаешь, Лелюшка, как бы мне тот топор с глубокой ямины достать? Какое бы этому чуду дело в этом мире дать?

И говорит ему Лелюшка:

– Ты ложись, Перуне, спать. Утро вечера мудренее.

Лег Перун спать и небо застоялось, облака в единое коло сошлися, дождями несметными полились, начало море-океан подниматься, земли затоплять. И стала вода в исподней стране прибывать и навные духи, что в навной стране жили, запищали, завыли, пробудили писком свои Перуна. Перун проснулся и изрек:

– Возьму я топор сей и будет он живые молнии рождать. И будет он каждой душе свое место напоминать, а еще от сна пробуждать и меру всему вести. Будет он закон утверждать.

И вмиг поднялись горы, поднялся провал и выкинул топор наружу. И оказался в руках Перуна золотой топор, имеющий две стороны, и каждая сторона золотом сияла.

Надо сказать, тогда еще топор Перуна убивать не мог, ибо не было смерти в мире как таковой.

Как только тряхнул Перун топором сим, загремел гром веселый, и была это мера. И отныне мера появилась у каждого живого существа, у каждой звезды, каждой планеты. Мера на то, чтоб родить, мера на то, чтобы в свой срок чрева плод носить, мера на то, чтобы через свой срок это живое в мир рождалось, плоть обретало. Мера и жизнь у всего появилась.

А еще, вместе с громом веселым, родилось и знание о том, что нежность должна не внутри гореть, а нежность должна с жизнью по жизни идти и другому передаваться, и с соратниками совместно создаваться.

И стало так!

***

А с третьим братом и его подругой в это время на третьем конце Замкóвых гор тоже история приключилась.

Агуня так весело плясал: то в блеске огневого щита с Огневушкой-Поскакушкой, то на конце золотого топора Перуна – везде поспевал шустрый третий братец со своей подругой.

И вот в миг почудилось ему, что в конце Замкóвых гор среди острых скал блеснуло что-то очень на него похожее. Нагнулся Агуня Сварожич и увидел: нечто странное, однорогое из земли торчит. А впереди, словно две жердочки этот рог держат. Это плуг был, но тогда у плуга еще имени не было.

И задумался Агуня Сварожич, обратился к деве своей:

– Огневушка, подружка моя веселая, в танце со мной сошедшая, в каждом блеске сияющая. Как ты думаешь, как мне эту штуку с Замковых гор достать, какое бы ей дело дать?

А та и отвечает:

– Ты утихомирься, постой на месте, не пляши, а там – утро вечера мудренее, пока постоишь, и мысль придет.

Ну так и случилось. Когда огонь на месте застывает, то он все заново перерождает, тогда смерть и жизнь единым кольцом свиваются и время останавливается. А когда жизнь замирает, тогда нечто необычное внутри живого существа происходит. Тогда рождается себе подобное.

Ибо когда мужчина и женщина, которые появятся много после, на месте замрут и мысль свою, и сердца свои, и нежность соединят, тогда рождается чудо – Душа дитя.

Когда на месте гроза и солнце останавливается, рождается чудо – радуга.

И так много чудес рождаются в мире с самых тех времен, когда две противоположности на миг останавливаются, друг другу удивляются, к друг другу тянутся, сердцами прижимаются, мыслями объединяются.

Так и в тот самый первый раз произошло. Остановил танец свой Агуня, замер огонь, замерла Огневушка-Поскакушка – вмиг острые кручи сгладились, и выпал плуг из самого недра Замковых гор, и пропахал первую борозду, с горы съезжаючи. И в той первой борозде появились семена и начали всходить буйными ростками.

А Леля с Перуном тут уже и дождем ростки эти поливают. И среди этих ростков один выделился, стал ввысь тянуться, а корнями глубоко в исподнюю страну погружаться.

Тут же Даждьбог с Живой стали светом росток тот согревать.

И выросло дерево, и объединило оно ветвями своими Небо. Ствол его пронзил все 9 миров, все планиды, а корни ушли глубоко в исподние страны. И родился так великий Ясень (он же береза, он же бук, он же ель – ибо семена всех деревьев очутились на этом дереве). И оказались там Души, всех живых существ, которые родятся еще много после. И было это чудо-дерево.

Так три брата получили три дара:

Даждьбог получил золотой щит солнца, который вобрал в себя сияние и мудрость сердец Даждьбога и Живы, и стал светом во всех мирах.

И родилась так секира, которая молниями да громом блистает, и вобрала она в себя силу Перуна и нежность Лели. Ибо сила только тогда мудра, когда нежность при ней. А нежность только тогда дела рождает, когда сила ее защищает.

А у Агуни да Огневушки появился плуг, ибо когда огонь труда горит, тогда плуг волшебный тот пашет борозду жизни, и в этой жизни рождается Род целый.

И стало так!

***

И с тех пор заповедано было, что коль муж каждый – потомок Сварога и Сварожичей, мыслью своею мир свой освещает и мысль его на жизнь направлена, то тогда чело его солнцем сияет.

А коль данный муж сердце и нежность оберегает, то тогда сердце его громом, ясным голосом и мыслью озарённой, молнией пылает. Ибо мыслим мы сердцем.

А коль муж умеет за танцем любимой своей следовать и в труде совместно с нею борозду жизни пахать, то тогда целый Род за ними становится.

Так родились заветы о том, как мужчине мужем быть и как женщине ждать уметь. О том, как мужа своего вдохновлять и Вестой мудрой быть, как на мудрость и мысли мужчину вдохновлять, чтобы нежным быть и танец жизни вести.

С тех пор эти заветы ходят по свету, и в каждом челе, в каждом сердце, и в каждом животе они бродят. Иногда – пробуждаются, коль человек на зов тех законов откликается.

Сказ об Агуне Сварожиче

Сказ о сыновьях Сварога и Лады. Даждьбог, Перун и Агуня Сварожичи.
Появление Живы, Лели и Огневушки.
Заветы для женщины и мужчины.

В дополнение рекомендуем изучить материалы по теме:

📝 Статья «Сказ о том, как люди были рождены».
📝 Статья «Сказ о Слове. Значение слова русского».

П.С. Для тех, кто хочет лучше узнать русский фольклор, предлагаем сборник древнерусских сказов «Сказы о тайне предназначения». Пусть чудо сказочного мира поможет вам по-новому взглянуть на свою жизнь!👇